В лихие 90-е советский завод обанкротился и в итоге через конкурсную систему обзавёлся новым собственником: производственные цеха пошли на продажу, а ликвидные помещения перешли к инвесторам. Но часть производственного цеха и цех санитарной очистки всего предприятия остались никому не нужны. И волей «зартученной судьбы» заражённые помещения отправились в собственность муниципалитета. Они нуждались в ликвидации и в предварительной демеркуризации (удалении ртути и её соединений физико-химическими или механическими способами).

Начальник департамента Смоленской области по природным ресурсам и экологии Роман Захаров говорит, что они стали этим заниматься ещё в 2016 году: «Была демонтирована вентиляционная труба производственного корпуса до цеха санитарной очистки, был ликвидирован цех санитарной очистки, а последние 3 года мы производили демеркуризацию и снос части производственного цеха, где было зартучено производство, оборудование и само здание». Кроме того, по словам Романа Захарова, были протоколы Роспотребнадзора, в которых зафиксированы результаты исследования, подтверждающие, что завод зартучен. Как раз над выявленными отравленными позициями и поработали. Сначала предельно допустимая концентрация (ПДК) ртути была в 10 раз больше допустимой.

Если при отрицательных температурах ртуть в целом безопасна, то при положительных цифрах она начинает испаряться и вольготно чувствовать себя в воздухе. Для человека такая атмосфера опасна. В итоге, кроме местных жителей, ртутными испарениями дышали люди, которые по трассе федерального значения отправлялись в Белоруссию или держали путь из Союзного государства в Россию.

Теперь же, рассказывает начальник департамента Смоленской области по природным ресурсам и экологии, «20 тысяч человек улучшат свои жизненные условия», имея в виду людей, «которые проживают в Руднянском районе». И гарантирует, что «с 1 января 2020 года риск исключён. И воздух станет безопасным в соответствии с СанПиНом РФ».

Смысл демеркуризации – «перевести ртуть в стабильное состояние, в котором она не будет представлять большой угрозы для окружающей среды, организмов, человека и не будет иметь возможность свободно перемещаться. Если ртуть попадет в окружающую среду, то дальше она ведёт себя непредсказуемо», — объясняет химик-технолог группы компании "Размах" Екатерина Иванова. К демеркуризации на заводе приступили в 2017 году: «специальным раствором обрабатывались стены, пол и места, откуда могли попасть ртутные загрязнения». Таким образом, ртуть превращают в сульфид ртути, то есть, в нерастворимое соединение, в котором ртуть находится в связанном стабильном состоянии: «Дальше её можно уже стабилизировать, цементировать, помещать в твёрдые строительные растворы, откуда она уже никогда и никуда не денется и не будет представлять угрозы», – поясняет эксперт.

К слову, укрощать ртуть на заводе доверили российскому раствору демеркуризатора. Состоит он из серосодержащего соединения, которое связывает ртуть в сульфид: «Это может быть органическое соединение серосодержащей группы», – комментирует химик-технолог Андрей Иванов. В любом случае ртуть подвластна сере, которая начинает реагировать с опасным серебристым металлом даже без нагревания: при комнатной температуре, как раз при которой ртуть становится летучим и ядовитым веществом. Стоит отметить, что мародёры в погоне за казёнными 'трофеями' даже не задумывались, что вместе с 'добычей' выносили и яд, которым сами в первую очередь и дышали.

Что касается 'шариков', то они «собирались и вывозились на специализированный полигон "Кубаньцветмет", который находится в Краснодаре». Выбор полигона был обусловлен как его профильностью, потому что у "Кубаньцветмета" «есть технологии, которые позволяют извлекать частично ртуть как ценное вторичное сырьё», так и его близостью.

По оценкам экспертов, основная сложность обеззараживания объекта заключалась не только в самом ядовитом загрязнении, но и в сложности спектра его распространения: были зартучены все виды строительных конструкций, оборудование. К тому же была опасность потенциального попадания ртути в грунты, что особо вредно, потому что ртуть может «претерпевать различные превращения: в виде ионов, в виде металлорганических соединений попадать в водные среды, в рыбу, в пищу…» Так что пришлось «провести предварительный анализ загрязнений и разработать эффективную методику их очистки».

В саркофаге, который лежит сейчас на территории завода, фараона не найти, зато под ним скрывается ртуть, которая «по проектной документации помещалась внутрь цементного раствора под саркофаг». Химик-технолог Андрей Иванов делится данными: «За весь период работ у нас было вывезено больше 3х тысяч тонн отходов I-II класса опасности. <…> Только в этом году 732 тонны таких отходов». Технолог обращает внимание на порядок действий: сначала было обеззараживание, потом провели демонтаж, и уже после этого построился саркофаг».

Руководитель проекта Николай Драгич уже подробнее рассказывает об этапах установки саркофага. Так, с 2017 по 2019 годы здание ломалось, далее по периметру его обкопали и сделали глиняный замок, защищающий окружающую среду в подземной части завода от остатков ртути, которые могли бы выйти наружу вместе с грунтовыми водами. В этот глиняный замок засыпался грунтобетон со специальными полисульфидами, а сверху всё снова перекрывалось грунтобетонной шапкой. Руководитель проекта кратко описывает этот процесс как некий сэндвич: «Один внутри траншей, один сверху – под бетонную плиту, на которую мы сделали армирование и залили монолит». Бетонная шапка накрыта плёнкой, поверх насыпан плодородный грунт, чтобы «здесь что-то росло», как и «предусмотрено проектом».

При строительстве саркофага «предусматривается и программа мониторинга – если будут обнаружены динамические воздействия на саркофаг, то будет производиться работа по укреплению», – уверяет Николай Драгич. Ведь при создании саркофага «разрабатывается проектная документация, утверждается перечень геотехнических и физико-химических характеристик, которым должен удовлетворять саркофаг с учётом всех возможных случаев, как в дальнейшем будет использоваться территория».

Саркофаг – это один из методов рекультивации из перечня мировых технологий. У него есть как 'плюсы', так и 'минусы'. Основной его 'плюс' в том, что «формально он позволяет закрыть всё: изолировать загрязнение». Из 'минусов' то, что «он подходит для локализованных загрязнений». В Смоленске как раз «не очень большая территория и саркофаг можно положить».

Смоленский заброшенный завод по производству ртутных градусников – «портрет классического объекта накопленного экологического ущерба», – заключает руководитель проекта. Ведь «это объект, где есть несколько шламонакопителей, в которые сливали долгое время всё подряд: отработанные трансформаторные масла, технические жидкости, загрязнённые стоки... Рядом с ним находятся полуразрушенные строительные конструкции, тоже все загрязнённые, почвы, грунты – спектр загрязнений широк: это и органические загрязнения, пестициды, различные ароматические соединения, нефтепродукты, тяжелые металлы, в том числе и ртуть». Так что даже «приступить к разработке проекта ликвидации такого объекта – это уже сложная задача».

Источники фото: radiosputnik.ria.ru, keytown.me