Для начала нужно понять, для чего, собственно, нужны эти особо охраняемые природные территории. Дело в том, что ООПТ разных уровней и категорий сохраняют биологическое и ландшафтное разнообразие как основу биосферы. Если с пользой для природы всё ясно, то для людей это значит, что те, кто живёт на таких 'особых землях', не могут свободно пользоваться своей площадью, потому что статус ООПТ накладывает ограничения даже на казалось бы обыденную деятельность – на ту, без которой живущие за пределами ООПТ, зачастую не могут представить себе 'нормальную' жизнь. Например, у жителей на особо охраняемых территориях возникают сложности со строительством и приватизацией земель и недвижимости (не только многодетным семьям, но даже погорельцам, по рассказам участников общественных слушаний, трудно обзавестись новым домом), согласованием социально-экономической и хозяйственной деятельности, строительством социальных и коммунальных объектов, организацией кладбищ, сбором грибов-ягод, заготовкой дров и даже с приездом родственников. Хотя приезд близких никто по Конституции запретить не может, «просто нужно согласовать их приезд», что и вызывает недовольство граждан.
Серьёзность ограничений зависит от категории ООПТ, например, в заповедниках действуют самые строгие, в национальных парках разрешено больше. Однако общество реагирует на любые запреты, независимо от их строгости. Особенно когда люди привыкли не просто годами, а веками жить на 'своей' земле и 'земле своих предков'. Один из примеров подобной реакции ОПРФ получила от жителя Алтая, который в анкете в ответ на вопрос по поводу получения разрешения на посещение ООПТ заявил: «Я коренной житель, здесь жил и живу, и не буду спрашивать». На слушаниях представитель Камчатского края также сообщила, что местные жители с детства привыкли свободно заниматься собирательством и не хотят этого ограничения сейчас. И ведь похожая ситуация есть практически на всех ООПТ. А где есть понятие 'своё', чужие правила принимаются с трудом. Или вообще не принимаются. Отсюда и проблемы. Учитывая, что в конфликте превалирует культурная составляющая ('земля предков' и само понятие культурной памяти), деэскалировать ситуацию будет не так уж легко. В современном обществе, которое, вроде как, регулируется не только правами, но и обязанностями, нужно договариваться.
О важности информирования населения говорила директор Эколого-просветительского центра "Заповедники" Наталья Данилина: «Экологическая информация у нас должна быть открыта согласно всем законам, но этого нет. Отсюда возникает непонимание».
По мнению члена Общественного совета Минприроды России Льва Григорьева, важно, чтобы люди осознавали, что живут они не в обычных посёлках, а на территориях с особым статусом. В границах одних только федеральных особо охраняемых природных территорий находится около 900 населённых пунктов. И «ограниченное хозяйствование — это режим, который нужно соблюдать», — напоминает Лев Григорьев. Но это не значит, что администрация ООПТ должна превышать свои полномочия. «Надо найти баланс» между ограничениями для граждан, проживающих в границах ООПТ, и требованием соблюдения режима от администрации.
Тем более особый статус территории даёт и особые возможности. По словам Натальи Данилиной, некоторые нацпарки и заповедники компенсируют местным жителям «ущемления», которые возникают из-за правил на охраняемой территории, другими возможностями: туризмом, возможностью заниматься народными промыслами и пр. Наталья Данилина рассказала, что такая схема успешно работает в Архангельской области. «Есть парки, которые сохраняют культурные ландшафты, а без человека это уже не культурный ландшафт, – объясняет эксперт. – Тот же Кенозерский парк сейчас включен в предварительный список ЮНЕСКО <…>. Отношение человека и природы – это основа жизни парка».
Однако даже самые успешные переговоры с населением могут провалиться, если злоупотребить доверием граждан. Проектировщик заповедника Командорских островов и заповедника на острове Вайгач, биолог-охотовед Владимир Киприянов на общественных слушаниях настоятельно попросил ответственных ничего не менять в согласованных с местными жителями, экспертами и властью проектах, подписанных губернатором. Нельзя переделывать первичное положение. Иначе получаются ситуации, когда жители соглашаются на одно, а по факту получают другое, как это случилось с заповедником "Командорский" – в изначальных условиях в него не входила северная часть территории – село Никольское Камчатского края, жители которого также представили свои предложения по изменению законодательства. Владимир Киприянов приводит ещё один пример последствий от правок постфактум. Так на ООПТ острова Вайгач (Ненецкий АО) по положению о заказнике, местным жителям разрешено традиционное природопользование. Только вот после того, как население отказалось от «настойчивого предложения» организовать на Вайгаче национальный парк, по словам Владимира Киприянова, «тут же на них посыпались такие прещения, вплоть до уголовных дел». А местные жители всего лишь хотели воспользоваться своими правами и возродить гагачье хозяйство.